Современные дети очень восприимчивы. Они более тонко реагируют на любые изменения, происходящие в окружающей среде. В общей массе это проявляется в виде большей импульсивности тех способов и форм, посредством которых они выражают свои душевные переживания и чувства. И особенно ярко эмоциональные контрасты проявляются у импульсивных малышей, которые способны быть и белым зайчиком, и огненным вулканом в равной мере. Таким детям крайне важно научиться максимально безопасно обращаться с горячим угольком внутри себя, не давая ему возможности превращаться в неуправляемое пламя. И если негативно окрашенные чувства уже появились в эмоциональном мире ребенка, значит их нужно осторожно «выводить», правда, делать это следует лишь в социально приемлемой форме

 

Страх принадлежит к категории фундаментальных эмоций человека. Его можно определить как чувственно заостренное восприятие угрозы для жизни, самочувствия и благополучия человека.
Страх и тревога - два понятия, объединяемые одними и разделяемыми другими авторами. В страхе и тревоге есть общий компонент в виде чувства беспокойства. В обоих понятиях отображено восприятие угрозы или отсутствие чувства безопасности.

Страхи имеют свои возрастные особенности.

 

Как показывает мой опыт работы детским психологом, обычно родители очень боятся возникновения страхов у своих детей. Некоторые мамы и папы спешат обратиться к специалисту сразу же, как только они заметят проявления тревоги у своего ребенка, а некоторые, наоборот, приходят на консультацию только тогда, когда у их сына или дочери из-за страхов возникают проблемы со сном, учебой или общением.

Мамам и папам то и дело приходится слышать от детей многочисленные «хочу». А чего хотят школьники? Все, что угодно: новый телефон, ролики, мороженое, поездку к морю, платье, как у Тани, сапожки,как у Оли…

Ребятам трудно сопоставить свои желания с возможностями родителей, в том числе и материальными. Собственные потребности для них зачастую важнее моральных принципов и норм поведения, принятых в обществе или в семье, и справиться с собой они не могут. При этом «плохими » дети быть не хотят. Даже совершая воровство, ребенок оправдывает себя: «Почему нельзя взять вещь, которая мне очень нравится? Чужая? Но я же не насовсем: поиграю и отдам

 

Нас во многом, как известно из классики, портит квартирный вопрос. Проживая совместно с дальними (и не очень) родственниками, мы неизбежно ссоримся. Когда люди живут бок о бок (да еще часто на маленьком пятачке), периодически в их душе вскипает раздражение, и тогда любой пустяк может служить причиной ссоры.

Однако, неприятнее всего в этой ситуации то, что невинными жертвами испорченных отношений становятся все члены семьи. Даже те, кто не ссорились ни с той, ни с другой конфликтующей стороной. “Выбирай, с кем ты, со мной или против меня”, — ставим мы перед выбором супругов, родителей, а самое вредное — детей. Вольно или невольно мы разрушаем этим их целостный мир, давая понять, что семья, брак, кровное родство — вовсе не такая святыня, как мы внушали ребенку с пеленок.

Когда мы стали разбираться, выяснилась удивительная вещь. С рождения ребенка в семье много внимания уделялось именно обучению: девочка читала с трех лет, ходила в дошкольный лицей с двух и учила английский с рождения. Проблемы начались со второго класса, когда стали ставить отметки. Впрочем, сначала они были не так уж и плохи. Но в начале года девочка заболела и пропустила недели две. Мама очень волновалась по поводу пропусков и отправила дочь в школу еще не совсем здоровой, и прямо на контрольную. Там ребенок получил свою первую двойку, и скоро эта оценка стала привычной. При разговоре с девочкой выяснилось, что она считает такую оценку справедливой, а себя – полным ничтожеством.

Хорошо, если у него есть брат или сестра, с которыми он ладит, есть какая-то поддержка, а если нет ни сестры, ни брата? Или есть, но отношения с ними нельзя назвать теплыми? Тогда ребенок остается один, имея при этом семью.